Житие мое - Страница 75

А Шороха мы изведем.

Сначала я был полон оптимизма. Почему бы и нет – мало ли кого нежить поцеловал! Если я не буду трогать Источник, Шорох ведь оттуда не полезет? Правда, послезавтра мне полагается возобновить занятия по магии, как будет выглядеть моя ворожба в данной ситуации, страшно даже думать. Значит, придется отказаться от курса, это обидно, но вполне реально. Дальше надо будет найти настоящего специалиста по потустороннему, возможно, заплатить какому-нибудь боевому магу – я не псих и понимаю, что в одиночку такие неприятности не расхлебать. Что, если поражение начнет прогрессировать?

Но какое-то время ничего не происходило, и я расслабился, в конце концов все утро тоже прошло без проблем.

Никаких особых развлечений в съемной квартире я не держал, невыполненных университетских заданий у меня не было. Можно было лечь спать, но предаваться сну в полдень – явный признак нездоровья. От скуки взял с тумбочки обернутую пожелтевшей газетой книжку – тот самый дядин раритет (я прятал его по древнему методу – на самом видном месте) – и снова стал изучать. Страницы дышали древностью и магией, должно быть, на них скрывалось что-то очень важное. Жаль, я не могу разобрать – что.

И тут странные выцветшие каракули сложились в моем мозгу в четкую фразу: «Периметр протекает в трех местах».

Волна паники снова захлестнула меня. Отшвырнув книжку, я забился в дальний угол кровати, но в уме все равно плясали загадочные закорючки, означавшие, что периметр протекает в трех местах. Периметр чего?

Может, мне все причудилось от волнения? Бывает так иногда – словно мозг коротит. Я осторожно глянул на раскрытую случайным образом страницу.

«Салем уверяет нас, что угрозы нет, – торопливо писал неизвестный автор. – Его способность предвидеть нападения пугает, но он – наша единственная надежда».

Казалось, захоти я, и смогу увидеть этого неизвестного автора, заглянуть ему через плечо, полюбоваться на этот загадочный периметр. А то и вовсе переселиться туда, стать героем прошлого, познать его сущность и прожить его жизнь, еще и еще. Я рывком добрался до книги, замотал ее в три слоя – рубашкой, покрывалом, простыней – и засунул в самый темный угол шкафа.

Знать ничего не хочу, видеть ничего не желаю!

Сознания коснулось почти детское любопытство, словно нежитю просто хотелось понять – почему.

По кочану!!!

И тут оказалось, что тупыми фокусами возможности Шороха не ограничиваются.

В кухне засвистел чайник. Обычно я им не пользовался, и магистральный газ (привет от дяди Четвертушки) был мне совсем ни к чему. Горячие напитки вообще не в традициях Краухарда – нашим предкам просто не на чем было их готовить, пища в те времена была простой и безыскусной. С некоторым недоумением я прошлепал на кухню и выключил конфорку под дребезжащим чайником. Ущипните меня, но такой круглобокой медной штучки у меня раньше не было.

И вдруг, резко и без перехода, обнаружил себя стоящим на балконе. Хорошо еще перила здесь высокие! Медленно, на ощупь, вернулся в комнату и принялся ожесточенно тыкать себя аккумулятором. Рука противно ныла – мне нужно было какое-то менее разрушительное лекарство. Я представил себе огромную, гудящую электрическую дугу и вдруг осознал, что пыряю свою руку вилкой, а аккумулятор спокойно лежит на столе. Молниеносно исправил ошибку. Тут же стало ясно, почему поперся на балкон – двери кухни и окно поменялись местами.

Песец, пушистый зверь из северных провинций…

Я даже не предполагал, что такое возможно. Скажем прямо – возможности нежитя впечатляли. А что будет ночью? Эта мысль заставила меня похолодеть. Я ведь не смогу спать под током день за днем неизвестно сколько времени. Меня ж кондрашка хватит от одного нервного напряжения!

Дядя с любыми проблемами советовал идти к эмпату, но они – сплошь белые и про потустороннее знать ничего не могут. Без старого алхимика семья ничем не могла помочь мне, даже если я сумею, два дня воздерживаясь от сна, добраться до Краухарда. Шеф Харлик был другом дяди, а не моим, да и какой смысл переться так далеко, чтобы прийти в надзор? В любом случае я не решусь приближаться в таком состоянии к дорогим мне людям – кто знает, что может выкинуть разъяренный неудачей нежить.

И батарейка скоро сядет.

Чего же эта скотина от меня добивается? Ответ пришел молниеносно – холодные липкие щупальца жадно потянулись к моему сознанию, туда, где хранится память, где находится источник желаний, куда сходятся нити чувств. Я вонзил пластинки электродов в кожу до крови и держал так, пока в голове не воцарилась леденящая пустота. Сдохну, но не дамся!

Однако надо было спешить.

Я вынул из письменного стола визитку капитана Бера. Руки так тряслись, что повернуть ключ с первого раза не получилось. Какой теперь смысл сожалеть и каяться? Никакой другой помощи я просто не успею найти, хорошо, если туда смогу добраться.

Сесть на трамвай я не решился – боялся, что буду ездить кругами, но любой извозчик в Редстоне знает здание на Парк-роуд. Никогда бы ни подумал, что назову этот адрес по доброй воле.

Подъезд полицейского управления выглядел все так же внушительно – стекла не побили и медь не потускнела. В фойе было на удивление малолюдно. В прошлый раз я вылетел отсюда так стремительно, что интерьер не запечатлелся в моей памяти, а капитан Бер водил меня внутрь через служебный вход. Вообще, они шикарно живут! На полу лежал красивый сине-серый ковер. Почему бы и нет? Полицейское управление – не квартальный околоток, пьяных гуляк сюда не водят. Но воображение упорно помещало под ковер пару-тройку защитных пентаграмм. Опять же почему – нет?